To language culture in standard-legal terms.

Vladimir I. Annushkin

(Russia, Pushkin State Russian Language Institute, Moscow)

Состояние нашего практического языка и уровня владения им может сказать о многом. Однако роль и значение языка - речи - слова для народной жизни, здравия и благоденствия общества катастрофически недопонимаются как в наших интеллигентных кругах, так и обществом в целом. Язык есть выражение народного духа, состояния интеллекта и образованности, общественного и личного настроения, воли, стиля жизни современного общества. Можно с уверенностью сказать: каковы слова, которые мы слышим и читаем вокруг себя, таков и наш внутренний комфорт, общественно-психологический настрой, занимающий не последнее место в требованиях к качеству жизни каждого человека. Одним словом, каков язык, такова и жизнь.
Общественное благополучие, здравие, благоденствие, все формы жизни связаны с устройством современного языка. Язык - инструмент управления обществом и общественными процессами. Экономический кризис есть проявление кризиса духовного (а не наоборот!). Экономика управляется через культуру и образованность с помощью речи. Если речевые отношения в обществе не отлажены, теряется возможность эффективного управления. Плохим языком хорошую жизнь не построишь.
Главное в пользовании языком – речью – словом – языковая культура. Культура есть совокупность достижений, правила, образцы и прецеденты деятельности, которые должны творчески применяться к той сфере деятельности, о которой идет речь. Совокупность достижений в языке предполагает, он имеет колоссальные традиции, богатое прошлое, которое нельзя забыть, но, только основываясь на этом культурном прошлом, можно выстроить и настоящее, и будущее. Правила языка существуют практически, мы все их осознаем и если кто-то живет не по правилам, то такой человек критикуется, осуждается, высмеивается. Прецедентами назовем образцы и примеры языковой деятельности, на которые ориентируются общество и люди.
Правила непосредственно связаны с нормой, а норма существует во всех областях жизни, ведет себя отчасти по-разному, но главное, что следует понимать: норма – не стандарт, не догма, а творческое применение знающим, образованным, по крайней мере, искусным человеком правил культуры с изобретением нового, индивидуального стиля. Когда творец языка, танца, роли, песни, картины, строящегося дома создает нечто новое, он опирается на культуру, традиции определенной школы, но затем дерзновенно создает собственный стиль. Таковы Пушкин, Чайковский, Репин, Шаляпин, академики-филологи Виноградов, Конрад, Рождественский, которые творили по законам культуры прошлого, были правильны, но в некотором смысле вне нормы, создавая и утверждая новый стиль.
Можно ли законодательно установить норму? – Точно так же как установить правила. Правила должно исполнять – это ясно каждому, но бывают ситуации, когда жизнь, обстановка заставляют правила нарушать.
Что же такое норма в языке? - «Совокупность устойчивых реализаций языковой системы», но норма как устойчивые правила не есть стандарт, догма, а только руководство к творческому действию. Вспомним Пушкина: «без грамматической ошибки я русской речи не люблю…» Это значит, что при соблюдении правил не столько грамматики как совокупности правил системы языка, сколько риторики как искусства создания замысла и содержания речи, стилистики как искусства воплощения мысли индивидуальными средствами речи, поэтики (если речь идет о художественном произведении) надо найти свой индивидуальный облик, за который только и ценится подлинный творец слова.
Норму невозможно утвердить раз и навсегда. Она исторически изменчива. Подтвердим эту мысль примерами, поскольку, ясная для филологов, даже коллеги-литературоведы требуют «четкого» установления норм ударений, чтобы «никто не сомневался». Изменчивость литературной нормы подтверждает даже чтение букв русского алфавита: а, бэ, вэ, гэ, дэ – так?… Однако неверно!… Вспомним стихи Тарковского 60-х годов прошлого века, где отразилась норма речи середины прошлого века: «…Пока над ними кран как буква Г / не повернулся на одной ноге». Очевидно, что надо читать «ГЕ…» И в букварях того времени также писалось «бе, ве, ге, де…», хотя, видимо, уже шел процесс отвердения.
А теперь ударения: Почти все говорят мАстерски, обеспечЕние благоприобретЕние, но правильные, рекомендуемые варианты мастерскИ, обеспЕчение, благоприобрЕтение… Хотя давно уже есть изобретЕние.
Или вот «трудный случай»: одноврЕменно или одновремЕнно? Большинство относительно старых «четко нормированных» словарей (Словарь Агеевой для работников радио и телевидения) приводит норму «одноврЕменно», но относительно новый Л.Г.Введенской – «одновремЕнно», видимо, послушав, как говорит народ. И теперь уже отмечает автор вариант «одноврЕменно» как разговорный. Но я-то хорошо помню, как мне не позволяла хороший журналист-телеведущая продолжать речь в начале 90-х на «Радио России», когда я говорил «одновремЕнно»…
Итак, установить «чётко» норму не всегда представляется возможным. Как правило, здесь борются правильность и удобство. Как в балете или пении: именно в балете «правильно» ходят, но почему-то люди предпочитают ходить не выворачивая ноги; именно певцы лучше всех произносят слова, но никто не произносит в реальной жизни слова так четко и ясно…
Наиболее выразительна в отношении изменчивости нормы проблема обращения в русском этикете. Здесь два вопроса, которые, на мой взгляд, вполне решаемы, если к ним подходить творчески с учетом принципов культуры: сохранять ли имя-отчество и как обращаться к женщине?
При представлении уважаемого человека на ТВ и в публичной речи теперь говорят: «Выступает академик Виталий Костомаров»… Разве это не режет слух? Нет – утверждает новая норма, ориентированная на западные образцы, так удобнее… Но обратим внимание, что при непосредственном обращении к адресату тут же происходит переход на имя-отчество: «Виталий Григорьевич, скажите, пожалуйста…» Приходится только предполагать: способна ли была наша молодая демократия предложить такой новый стиль, который соответствовал бы русской культурной норме? Но тогда надо было бы считаться с тем, что мы – русские, считаться с культурой и самое главное, иметь другое, творческое отношение к языку, в пользовании которым надо быть риторически искусной личностью, чтобы изобретать новые мысли и слова для оптимального и целесообразного благоустройства жизни общества.
Норму языка нельзя понимать и обсуждать только в узком смысле (дОговор, йогурт, кофе…) ибо тогда мы останемся в пределах мелочных разборок и частных вопросов. Пора ставить вопрос шире: язык – средоточие и выразитель всей народной жизни, ее духа и сегодняшнего состояния.

***

О вульгарной упрощенности понимания языка нашими СМИ свидетельствует последняя кампания, развернутая по поводу четырех словарей, рекомендованных к использованию в государственных учреждениях. Как всегда (а Первое сентября – особенно удобный для этого день), СМИ сместили акценты и создали ложные волнения, для красного словца не пожалев ни мать, ни отца.
В соответствии с Приказом министра утверждается «список грамматик, словарей и справочников, содержащих нормы современного русского литературного языка при его использовании в качестве государственного языка Российской Федерации». Однако журналисты в подавляющем большинстве, прочитав несколько статей Словаря ударений и словно заразившись общей эмоцией, начали говорить об утверждении самой нормы, мол, «вводят новую норму» и всех теперь заставят говорить дОговор, йогУрт, или «кофе» будет среднего рода… Но норму утвердить невозможно, её можно только рекомендовать! И теперь уже никому не объяснишь, что словари, из которых произвольно извлечён ряд примеров, вовсе не меняли нормы, а всего лишь зафиксировали имеющееся употребление в течение последних 30-40 лет. Неловко читать агрессивные нападки на авторов словарей, если вот уже лет 40 как другие нормативные словари (Словарь С.И.Ожегова в том числе) отмечают употребление дОговора и кофе среднего рода с пометой разговорное, что значит: такое употребление возможно у людей не вполне образованных и если вы хотите быть принятым в кругу лиц литературно образованных, то так не говорите.
На месте филологов-русистов я бы не радовался такому привлечению внимания к русскому языку, ибо эта кампания очень хорошо показала, как убого понимается язык и само понятие нормы в нашем обществе. Разве не ясно каждому мало-мальски образованному человеку, что норма изменчива, что «между нормой и реальным употреблением языка всегда имеются большие или меньшие расхождения» (Лингвистический энциклопедический словарь)? Видно, нашим СМИ лестно, когда после их кампаний эмоциональные пассажирки метро восклицают (этот пример приводит зам. директора ИРЯ им. В.В.Виноградова М.Л. Калинчук): «Ни за что не заставите меня произносить дОговор или кофе среднего рода»!
А ведь никто и не заставляет!.. Вся борьба идёт вокруг мыльных пузырей, «из-за дохлого жука перессорились»: преподавательница из Челябинска обещает в «Литературной газете» заставить своих студентов выучить, где ставить ударение в слове «творог»: твОрог или творОг?.. Но ведь на этот вопрос вам не каждый филолог ответит…
Академик Костомаров рассказывает следующий случай. Вопрос к продавщице на рынке:
- Скажите, пожалуйста, творОг у вас есть (нормативное ударение – В.А.)?
- Что? Что?
- ТворОг?
- Не понимаю, о чем вы спрашиваете.
- Ну вот же, у вас на витрине: творОг… (показывает академик, употребляя правильное ударение)
-А-а-а! ТвОрог!.. Ну, так бы и сказал!.. А то какой-то там творОг!.. И кто вас только так учил…
Дальше – тишина, поскольку академик-филолог не привык на рынке читать лекции о правильности ударения. Спрашивается: какой способ общения более оптимальный и что отразить в словаре? Ведь язык выбирает удобное, комфортное и оптимальное. А удобное, оказывается, не всегда правильное.

***

Можно ли говорить в данных условиях о нормализаторской деятельности как правовой, законотворческой? И можно, и нужно! Многие филологи утверждают, что нормировать язык невозможно, что он развивается по своим законам. Эта ложная точка зрения на язык фиксирует нашу пассивность в отношении к изменяющейся жизни. Мы не можем изменить язык как систему, например, в языке останутся всё те же падежи, роды, числа и падежи, но язык как деятельность, как его использование, несомненно, могут быть подвергнуты сознательным воздействиям человека и преобразованиям.
Наш Закон о языке несовершенен. Видимо, он должен смело утверждать определенные приоритеты общественной нравственности, защиты патриотических настроений, истинного культурного вкуса как совокупности эстетических ценностей. Есть ли в пользовании языком нормативно-правовой аспект? Безусловно. Культура предполагает запрет. Если запрещены определенные поступки, то как же не наложить запреты на поступки словесные? Именно разумный запрет позволяет максимально развернуть творческую деятельность. Вне запретов общество не живет или живет плохо. Нельзя допустить как слишком много запретов (тогда – тирания), как нельзя допустить и вседозволенность (тогда наступает хаос идей, слов и поступков).
Стиль речи создает общественный настрой. Основания такого настроя – в наших скрытых помыслах и страстях, а «основания красноречия – страсти» (М.М.Сперанский). Общество, слушающее безвкусные шутки Comedy club и воспитанное на криминальных сериалах, не может реализовать национальные проекты. Отсюда «грусть-тоска» в глазах молодёжи, ибо «ржачка» давно не веселит, а криминала выплеснуто столько, что он уже и не волнует. Хотим сменить настрой – надо менять стиль мысли и речи.
Закон о государственном языке, безусловно, требует совершенствования. Но общество, в сущности, волнует не сам Закон, а сами проблемы языковой культуры и применения языка в жизни. Филологи же плохо представляют, как можно регулировать язык, поскольку отвыкли быть творцами языка, предпочитая быть лишь его фиксаторами. Творец языка намеренно направляет его употребление, а тогда придется принимать решения относительно идеологии, политики, нравственного выбора и, конечно, стилевого оформления всего этого материала в слове.

***

Законотворческая деятельность необходима, по крайней мере, в двух областях: бытового общения и СМИ. В обществе требуется создать обстановку нетерпимости к проявлениям словесной безнравственности. Необходимо пропагандировать культуру быта, которая состоит, прежде всего, в культуре словесного общения. Общество слишком легко покорилось идее бранного, оскорбительного, скверного слова, которое в избытке звучит с телеэкрана, пропагандируется в художественной литературе. Якобы так говорят и потому мы «отражаем действительность». Такие творцы отражают только пессимистическую сумятицу собственных голов и сердец. Между тем культура бытового слова существует реально: в тех примерах, которые мы видим в старшем поколении, униженном и неуважаемом (сколько стоит усилий, чтобы поднять планку уважения к нему после обокравшей стариков перестройки!), примеры словесной культуры есть и в художественной литературе, и в советских кинофильмах, которые цитируются во «вторичных» текстах наших «юных» СМИ. Надо только сосредоточиться и поверить, что счастливо устроенная бытовая жизнь возможны при культурной, уважающей образ человека речи.
Самая трудная область – СМИ, ибо СМИ давно стали в некотором смысле первой властью в государстве, предлагающей образцы деятельности и речевого поведения. Каковы эти образцы, мы хорошо знаем по тем сериалам, которыми окружены наши теленовости, где после оптимистических сводок о поездках и встречах президента и премьера, как правило, звучит агрессивная информация об убийствах, скандалах, катастрофах, драмах, столкновениях и прочем… Почему информация о семейной «разборке» двадцатилетнего милиционера, убившего свою подружку, значима для СМИ больше, чем радость тысяч детей, участвовавших во Всемирном Пушкинском фестивале, закончившемся грандиозным праздником в нашем Институте русского языка имени Пушкина – неясно…
Требуется серьезный разговор о том, какова философия современных СМИ, предлагающих не только образцы поведения, но и создающих всей своей речевой продукцией настроение и стиль современной жизни. Пока наши СМИ – коллективный организм, который ни о чем не заботится, кроме интересов собственного кармана. Но они «проторгуются», потому что их дети будут жить в стиле «Дома 2» и Comedy club, вырастут людьми без нравственного стержня, культуры, вкуса. Возможно ли законодательство в сфере вкуса? Едва ли. Просто нужно менять стиль, и общество должно предпринимать решительные шаги.
Законотворчество в СМИ: отечественная кинопродукция, собственное творчество, морально-нравственные приоритеты должны получить доступ на телеэкран. Мировой опыт говорит о том, что 50% кинопродукции должно быть отечественного производства. В воскресенье вечером невозможно на основных российских телеканалах увидеть отечественный фильм. Что касается качества продукции, то она должна быть культурно-значимой: нельзя пускать в эфир всё подряд. Между тем, вкусы упали и зритель приучен к «зрелищам» типа «няни Вики». Государство не заботится о духовном воспитании и состоянии духа нации, который отражен прежде всего в языке.
Сквернословие становится национальным бичом. Но телевидение по-прежнему пропагандирует свободу слов и выражений, продолжают выходить книги с нецензурной лексикой (по народному: матерной бранью) – называется это то модернизмом, то эротикой, то отражением «художественного замысла писателя». Надо сказать прямо: не бывает художественного замысла, оскорбляющего общественную нравственность. Если вы сквернословите, то и жизнь становится скверной. Кстати, изменение и преображение возможно: на телеэкране не тот Виктор Ерофеев, который написал «энциклопедию русской души» скверными словами, чем смутил тысячи душ – ведь никому не объяснишь, что это «образ автора» или героя – просто все видят, что нецензурными словами можно написать роман в триста страниц. После этого можно, конечно, сквернословить и дома… Но на ТВЦ - другой Ерофеев, который обсуждает греческие мифы о сновидениях и приглашающий приличных людей в свою передачу. Значит ли это, что резервы для коррекции стиля имеются и в обществе, и в каждом человеке? Только единожды солгавшему – кто тебе поверит?..
Государство обязано активно вмешиваться в информационную политику страны. Проигранные информационные войны суть следствие пассивности в речемыслительной позиции. На нашем ТВ отсутствуют политические передачи, за исключением блоков информационных новостей и политических шоу, где царит «раздрай» и хаос взглядов, позиций и предпочтений, который ведущими одобряется, ибо предполагается: зритель смотрит только то, что насыщено столкновением, агрессией, конфликтом. В результате ни «единой», ни «справедливой» России в смысле истинного единомыслия и единодушия, чем сильна всякая страна, не может быть по самой установке на создание таких передач. Зритель хочет серьезной определенности, а не споров и криков, где каждый оратор рекламирует самого себя.
Демократия – форма речи. Благоденствия достигает то общество, в котором созданы эффективные межчеловеческие отношения через право каждого человека на речь, которая будет осмыслена, достойна и эстетична. Как-то В.В.Путин сказал, будучи на Афоне: «Ведь и святой Георгий Победоносец побеждает не копьем, а словом». Но что есть Слово и русский язык, проникающие во все области науки, политики, искусства, культуры, производства, личного бытия? Практическо-прикладного осознания этой проблемы в обществе до сих пор нет… От плодов уст своих человек вкусит добро. Общество должно начать жить с имеющимися в нашей нравственной культуре благими мыслями и помнить об ответственности за свои слова, ибо от слов своих осудишься и от слов своих спасешься.
Языковая культура и не может быть преподана в виде некоего закона подобно уголовному кодексу с параграфами, расписывающего, какое наказание за какую ошибку применить. Платой за ошибки в языке и языковой культуре становится вся наша жизнь. Поэтому общество обязано ставить вопросы этики, философии и культуры речи, содержания мысли, богатства слова, эстетики произношения – все эти параметры свидетельствуют об истинности и красоте человеческой личности, ищущей высшего смысла своего существования. Главный помощник в этом поиске – наш язык, понимание могущества и природы которого необходимо передать каждому современному россиянину.