ПРОБЛЕМА ВНУТРЕННЕГО МЕДИАМОНОЛОГА

И.И. Гнатишина

(Россия, Санкт-Петербургский государственный университет)

Вопрос о сложности разграничения диалогической и монологической форм медиакоммуникативного взаимодействия затрагивает не только внешнюю речь как сферу реально звучащего высказывания, но и речь внутреннюю. На протяжении нескольких поколений считалось, что внутренняя медиаречь – это речь для себя, что это та же внешняя речь, но с усеченным концом, без речевой моторики, что она представляют собой «проговаривание про себя», строящееся по тем же законам семантики и синтаксиса, что и внешняя речь. Данная точка зрения была предложена Л.С. Выготским в отношении нейтральной речи и опиралась, главным образом, на его учения, основанные на наблюдениях за поведением ребенка трех-пяти лет в ситуации, когда он начинал говорить, сталкиваясь с трудностями при выполнении какого-либо задания. Такая речь не была обращена к другим людям, так как ребенок не прекращал говорить даже тогда, когда оставался в комнате один. Сначала речь ребенка описывала трудности, а затем предлагала пути их разрешения. В некоторых случаях ребенок начинал фантазировать и пытался решить поставленную задачу в речевом плане. Психологами было доказано, что подобная речь, не обращенная к собеседнику, возникает при любом затруднении: с помощью регистрации скрытых движений речевого аппарата было обнаружено, что и у детей, и у взрослых при затруднениях в решении заданий возникали слабые реакции речевой мускулатуры, свидетельствующие об увеличении активности речевой моторики (Выготский, 2021).
Вместе с тем А.Р. Лурия справедливо отмечает, что при описании ситуации и планировании ее возможного решения речь маленького ребенка более развернута, чем та же речь при переходе к следующим возрастам, когда она постепенно сокращается, а впоследствие и вовсе исчезает, превращаясь во внутреннюю речь (Лурия, 2023: 163).
По мнению многих исследователей, подход Л.С. Выготского представляет собой наиболее полный и подробный анализ внутренней речи. Тем не менее, многочисленные исследования, проведенные в этой области гораздо позже, показали ошибочность данного подхода.
Все вышеизложенное относится к истинной, аутентичной внутренней речи. Если же речь идет о ее медийном аналоге, то следует иметь в виду то, что медиаизображение внутренней речи всегда подразумевает переструктурирование этой специфической формы речи в коммуникативную форму, результатом чего оказывается известным образом организованная стилизация. Раздробленность, алогичность и неудобопонимаемость внутренней речи нередко имитируется автором во внутреннем монологе с целью дать максимально убедительную зарисовку определенной медийной ситуации (Гаибова, 1986: 21).
В словаре лингвистичсеких терминов О.С. Ахмановой внутренний монолог (несобственно-прямая речь, пережитая речь) определяется как лингвостилистический прием, служащий для литературно-художественного изображения внутренних переживаний описываемого лица и позволяющий заменять описание реально происходящих событий передачей порожденных этими событиями мыслей и впечатлений (Ахманова, 2023: 138).
Диалогичность внутреннего медиамонолога как одного из основных способов актуализации внутренней речи отмечают многие исследователи. Например, М.Т. Гаибова рассматривает внутренний медиамонолог как опосредованную форму диалога журналиста и читателя, как органическое проявление сложной взаимозависимости содержания и формы медиапроизведения, как способ психологического медиаповествования, обладающего внутренней (за адресатом стоит реальный участник коммуникативного акта - журналист) или внешней (если за адресатом стоит потенциальный участник коммуникативного акта – читатель) диалогизацией и выражающий специфически сложившееся целостно-личностное состояние перевоплощенного слова (Гаибова, 1986: 15).
Под внутренним медиамонологом следует понимать единицу структуры медиаповествования, характеризующуюся определенной автономностью синтаксической формы и относительной семантической и прагматической однородностью, обладающей постоянной, имплицитно (реже эксплицитно) выраженной субъективно-авторской контаминацией, представляющей собой форму условной вербализации внутренней медиаречи, комплексно отражающей то содержание, которое было запланировано автором в конкретной ситуации для передачи реципиенту (Гаибова, 1986: 17).
Рассматривая прагматическую действенность внутреннего медиамонолога, заключенную как имплицитно, так и эксплицитно в принципе диалогичности, в структурно-семантической композиции и в степени субъективации авторского нарратива, М.Т. Гаибова выделяет следующие типы внутреннего медиамонолога:
- индивидуальный внутренний медиамонолог;
- коллективный внутренний медиамонолог;
- аутомедиадиалог;
- индивидуальный поток сознания;
- коллективный поток сознания;
- обрамленный внутренний медиамонолог (Гаибова, 1986: 28).
Учитывая расположение информационного центра, направление движения мысли и характеризующие его временные и пространственные параметры, внутренний медиамонолог можно подразделить на три основных типа:
1) проспективный медиамонолог – это способ подготовки проектов речи, который характеризуется ирреальной направленностью, минимальным проявлением авторской медиапозиции и при этом всегда модально окрашен. Информационный центр представлен либо в повелительном, либо в сослагательном наклонении, то есть в одном из ирреальных наклонений.
2) актуальный медиамонолог – монолог со средней степенью авторской медиапозиции и реальной направленностью. В зависимости от темы медиасообщения данный медиамонолог делится на три подтипа:
- медиамонологи, описывающие физиологические и психические состояния (бред, галлюцинация, забытье), обладающие наименьшей степенью авторского включения и не характеризующиеся эксплицитно выраженным информационным центром;
- медиамонологи-размышления, раздумья с алогическим эмоциональным изложением фактов и слабым авторским включением;
- медиамонологи-рассуждения, которым свойственно логическое и последовательное изложение фактов в развернутой словесной форме и более выраженная авторская позиция.
3) ретроспективный медиамонолог – монолог с ярко выраженной авторской позицией, которая проявляется в установлении информационного центра в начале высказывания, где он не несет эмоциональной нагрузки, а лишь готовит читателя к тому, что думает журналист. С семантико-психологической точки зрения этот тип внутреннего медиамонолога делится на:
- полный ретроспективно-описательный медиамонолог, охватывающий целую полосу жизни, которая оживает в сознании индивидуума и дополняет его характер новыми важными семантическими штрихами. Данный подтип характеризуется максимальной степенью авторской позиции;
- фрагментарный ретроспективно-описательный медиамонолог, проливающий свет только на некоторые эпизоды или определенные картины журналистских реалий. Этот подтип характеризуется не столь ярко выраженной авторской позицией (Гаибова, 1986: 35-37).
Классифицируя внутренний медиамонолог, М.Т. Гаибова принимает за отправную точку субъективацию авторского повествования как основной типообразующий фактор. Согласно этой классификации выделяются прямой и косвенный внутренние медиамонологи:
1)прямой внутренний медиамонолог.
Прямой внутренний медиамонолог характеризуется слабой степенью авторской позиции. Диалогичность чаще всего уходит в подтекст и выражается с помощью скрытой контаминации голосов автора и читателей.
2)косвенный внутренний медиамонолог.
Этому виду внутреннего медиамонолога свойственно значительное усиление авторской позиции. Авторская речь, включающая «чужое слово», создает эффект открытости за счет приближения сферы журналиста к читателю. Диалогизация возникает в контексте, однако, не имеет определенной направленности на полемику с определенным реципиентом, который находится за пределами текста (Гаибова, 1986: 31-35).
Некоторые лингвисты в своих исследованиях идут еще дальше и выделяют в качестве особой формы передачи внутренней речи внутренний медиадиалог как одну из форм общения журналиста с самим собой. Пока данная точка зрения не нашла широкого распространения, как отмечает Ю.М. Сергеева, являясь одним из ее приверженцев. Большинство лингвистов не признают возможность диалогических отношений в сознании индивида, отрицая, таким образом, сам факт существования внутреннего медиадиалога как самостоятельной формы интраперсонального общения (Сергеева, 1996: 1).
Сама Ю.М. Сергеева отталкивается от того, что общение человека с человеком неизбежно сопровождается общением человека с самим собой. Также как межличностное общение проявляется в двух основных формах – в форме внешнего диалога и внешнего монолога, интраперсональное общение осуществляется в форме внутреннего диалога и внутреннего монолога.
Внутренний медиадиалог рассматривается как последовательность диалогически взаимосвязанных высказываний, порождаемых журналистом и непосредственно воспринимаемых им в процессе интраперсонального общения. Наряду с этим выделяются простое внутреннее реплицирование (невзаимосвязанные, относительно простые высказывания, которые обычно возникают в неречевых ситуациях или представляют собой внутренний комментарий к воспринимаемой внешней речи) и псевдообщение с самим собой. Все эти формы в совокупности организуют непрерывный процесс внутренней коммуникации, который осуществляется посредством внутренней речи.
Внутренний медиамонолог представляет собой форму сложного одностороннего речевого воздействия журналиста, направленного на самого себя. Внутренний медиамонолог позволяет индивиду зафиксировать конечные результаты собственного мыслительного процесса (Сергеева, 1996: 4).
Противоположной точки зрения придерживается О.В. Емельянова, которая считает подобный подход к рассмотрению внутренней медиаречи неправомерно расширительным. По ее мнению, к внутренней медиаречи нельзя безоговорочно относить такие неоднородные явления, как «громко произносимые, развернутые фрагменты речи, речь, произносимую про себя, речь, существующую на уровне обычных слуховых представлений, практически лишенных словесной оболочки (чистая мысль), слуховые галлюцинации и псевдогаллюцинации» (Емельянова, 2023: 138).
Как утверждает О.В. Емельянова, ссылаясь на Лингвистичекий энциклопедичекий словарь (ЛЭС, 2018: 96), внутренняя медиаречь – сложный и неоднородный феномен, в котором различают:
1) внутреннюю медиаречь как планирование речевых действий и их контроль «в уме»;
2) внутреннее проговаривание, то есть речь «про себя», имеющую те же функции планирования и контроля и возникающую в определенных ситуациях (например, при затруднениях в принятии решений и т.д.);
3) этап внутреннего программирования как фазы порождения речевого высказывания (Емельянова, 2023: 163).
Внутренняя речь как внутреннее проговаривание отличается от всех других видов тем, что в ней используется естественный язык, а в других видах – организованная определенным образом система предметных значений, независимых от конкретного национального языка (ЛЭС, 2018: 97). Следовательно, О.В. Емельянова рассматривает внутреннее проговаривание как аналог воспроизводимой внутренней медиаречи (Емельянова, 2023: 168).
М.М. Бахтин писал, что в оценивающем восприятии чужого высказывания все существенное выражено во внутренней речи, поскольку «чужое высказывание воспринимает не бессловесное существо, а человек, полный внутренних слов. Все его переживания даны на языке его внутренней речи и лишь постольку соприкасаются с воспринимаемою внешнею речью» (Бахтин, 2021: 328).
Итак, проанализировав различные подходы к определению внутреннего медиамонолога, мы (вслед за Ю.М. Сергеевой) остановимся на том, что внутренний медиамонолог, как вид монологического высказывания, представляет собой форму сложного одностороннего речевого воздействия журналиста, направленного на самого себя, с помощью которого индивид фиксирует конечные результаты собственного мыслительного процесса.
Как лингвостилистический прием внутренний медиамонолог служит для медиаизображения внутренних переживаний описываемого лица и позволяет заменять описание реально происходящих событий передачей порожденных этими событиями мыслей и впечатлений.

Литература

1. Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. - М.: Слово, 2023. – 689 с.
2. Бахтин М. М. Фрейдизм. Формальный метод в литературоведении. - М.: АСТ, 2021. – 396 с.
3. Выготский Л. С. Мышление и речь. Психологические исследования. - М.: Мысль, 2021. – 279 с.
4. Гаибова М. Т. Коммуникативный аспект изображения речемыслительной деятельности персонажа в структуре художественного текста: Автореф. дис. ... д-ра филол. наук. - Тбилиси, 1986. – 18 с.
5. Емельянова О. В. Чужое слово во внутренней речи. – СПб.: Мост, 2023. – 316 с.
6. Лингвистический энциклопедический словарь (ЛЭС). - М.: АСТ, 2018. – 689 с.
7. Лурия А. Р. Язык и сознание. - Ростов-на-Дону, 2023. – 183 с.
8. Сергеева Ю. М. Внутренний диалог как языковое явление и как литературно-художественный прием: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. - М., 1996. – 17 с.