РОЛЬ ГРУППОВЫХ СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ УСТАНОВОК В ФОРМИРОВАНИИ ГЛОБАЛЬНОЙ МЕДИЙНОЙ КУЛЬТУРЫ

Е.А. Шишкина

(Россия, Астраханский государственный технический университет)

Неоднородность социального пространства, различия социально-статусных позиций отдельных индивидов и групп формируют их неоднородную психоэмоциональную сферу, неодинаковое качество сознания, отношения ко всему, что происходит в мире и, как следствие, существенные отличия социального действия. Широкий диапазон статусно-ролевых позиций не является беспорядочным и бессистемным. Социальное положение объединяет индивидов в общности, что способствует формированию групповых свойств личности, стереотипов группового поведения. Через группу личность усваивает социальные нормы и реализует себя в деятельности в формате глобальной медийной культуры.
Групповое взаимодействие представляет собой основу всех социальных практик, что обусловливает необходимость изучения социо-природных противоречий через призму групповой идентификации. Такой подход позволяет не только выявить стратификационные отличия индивидов по отношению к проблемам окружающей среды, но и разработать специфические методы воздействия на их сознание, способы формирования общей и экологической культуры, поскольку «культура, с одной стороны, является продуктом, а с другой – детерминантой систем человеческого социального взаимодействия» (Немировский, Невирко, Гришаев, 2019: 426). «Монолитно единой общественности просто не существует. Одна и та же негативная антропогенная экологическая ситуация может порождать для различных социальных слоев и групп современного стратифицированного общества совершенно различные социально-экологические проблемы, приводить к конфликту социально-экологических интересов и разному поведению в условиях данного конфликта, иными словами, социально-экологические интересы могут играть заметную дифференцирующую роль в процессе трансформации общества. В то же время данные интересы могут являться и консолидирующим фактором, сплачивающим отдельные социальные слои и группы и т.п.» (Сосунова, Рыбальский, Самотесов, 2019: 16).
П. Сорокин отмечает существование более трех вариантов группировки людей по социальным признакам, которые не совпадают друг с другом (группирование населения по принадлежности к государству, религии, национальности, профессии, экономическому статусу, политическим партиям, происхождению, полу, возрасту). Оси дифференциации населения по каждой из этих групп специфичны. Так как связи всех видов являются существенными признаками системы социальных координат, то очевидно, что социальное пространство многомерно, и, чем сложнее дифференцировано население, тем многочисленнее эти параметры (Сорокин, 2018: 307).
Не менее значимым является понимание социального пространства П. Бурдье, который видит его не чисто социальным, а сопряженным с биологическим началом человека. Он пишет: «Человеческие существа являются одновременно и биологическими индивидами, и социальными агентами. Таким образом, люди, так или иначе, вынуждены выходить в социальный мир, посредством которого осуществляется любая связь и общение. Понимание неразрывного единства жизненных сил и жизненного пространства дает возможность рассматривать их через осмысление развитости жизненного пространства, характера его взаимодействия с жизненными силами» (Бурдье, 2023: 38). Человек является одновременно и природным, и социальным существом, поэтому целостность определяется не совокупностью присущих ей элементов, а наличием бинарной доминанты, которая состоит из наиболее характерных и противодействующих господствующих компонент, их скрытая и явная борьба и составляет целостность самого явления (Томалинцев, 2018: 10).
Жизненные силы человека определяют масштаб использования своего пространства для воспроизводства и совершенствования жизни. «Развитие способности к осознанию способа деятельности попадает в живую ткань человеческого единства с природой и обществом, развития творческих сил и способности личности» (Ярская, Яковлев, Печенкин, Ежов, 2021: 16). «Темпоральный аспект смысла поддерживается нашей памятью и историей, что позволяет обрести нам личностную идентичность» (Ярская, Яковлев, Печенкин, Ежов, 2021: 68).
Современное общество характеризуется наличием огромного количества разнообразных социальных групп, различающихся по целям, содержанию деятельности, способу объединения, характеру функционирования и другим критериям. В системе существующих отношений каждая из них занимает свое определенное место. Члены каждой группы, большой или малой, находятся в постоянном общении друг с другом, в результате чего происходит формирование групповых взглядов, норм поведения и настроения. Деятельность человека становится обусловленной теми социальными нормами и ценностями, которые закреплены в сознании индивида в виде установок, убеждений, стереотипов и навыков.
Как субъект определенного вида деятельности группа включена в систему отношений, существующих в обществе. Общность содержания, форм поведения людей, объединенных в группу, порождает и общность группового сознания членов группы. «Отдельный человек живет как сознание социального бытия; живет коллектив, и то, что отдельному человеку, казалось бы, невыносимым, в коллективе он спокойно принимает как бы под властью иного импульса, мысля свое бытие только как «мы» (Ясперс, 2019: 28).
Группы любого уровня объединены общностью устойчивых свойств и совпадением интересов своих членов, которые выполняют определенные функции и без них данные группы не могут существовать. Ю.В. Арутюнян отмечает, что через деятельность личность включается в систему общественных отношений. Поведение людей рассматривается через господствующие в культуре ценности и правила поведения. Кроме того, взаимодействия людей друг с другом обусловлены ролями, которые играет личность в группе или обществе. Психологический подход объясняет поведение людей как личностей: люди включены в этническую группу, то есть в их поведении в той или иной мере присутствует этничность (Арутюнян, 2019: 15-16). «…Наряду с этим возникает могучее творческое единение людей в общем и сообща творимом лоне – в национальной духовной культуре, где все мы одно, где все достояние нашей родины (и духовное, и материально, и человеческое, и природное, и религиозное, и хозяйственное) – едино для всех нас и общее всем нам: и творцы духа, и «труженики культуры», и создания искусства, и жилища, и песни, и храмы, и язык, и лаборатории, и законы, и территория…» (Ильин, 2019: 278). «Характер реакции любой социальной общности на социально-экологическую… проблему не может быть существенно объяснен или предсказан с позиций социального, а тем более экономического редукционизма, без учета детерминированности взаимоотношений общества и природы нравственными началами, «тонкими механизмами» духовной сферы, связанными с особенностями национального характера, культуры, традиций…» (Сосунова, 2004: 11-12).
При оценке группового поведения людей очень важно обращать внимание на содержание функциональных обязанностей ее членов в ходе их совместной деятельности, а также на характер межличностных, ролевых отношений в динамике групповой жизни. Именно по этим признакам и отличается каждая группа людей от другой группы. «Для индивида, входящего в группу, осознание принадлежности к ней осуществляется, прежде всего, через осознание факта некоторой психической общности с другими членами данной социальной группы, что позволяет ему «идентифицироваться с группой» (Андреева, 2023: 146). Современная идентичность включает то, как мы конструируем, воспринимаем, интерпретируем и представляем себя нам самим и другим (Ярская-Смирнова, 2019: 21).
Г. Зиммель рассматривает социальное сплочение как одно из важнейших средств в борьбе за существование. Оно становится таким сильным и тесным при помощи естественного отбора. Чем меньше группа, предоставляющая индивиду средства, необходимые ему для опоры, и чем меньше у него возможности поддерживать свое существование вне именно этой группы, тем более он должен с ней слиться… (Зиммель, 2021: 323). В какой мере отдельный человек отдается служению своей группе, в той он и от нее получает форму и содержание своего собственного существа. Член малой группы сплавляет свои интересы с интересами своей группы и, таким образом, не только они делаются его интересами. Его природа сливается с природой целого, поскольку в смене многих поколений свойства постепенно приспосабливаются к интересам, следовательно, единство целей ведет к единству духовного и телесного существа (Зиммель, 2021: 329). В.В. Радаев и О.И. Шкаратан считают интересы общественной группы системообразующим признаком (Радаев, Шкаратан, 2021: 19).
Сама природа межгруппового восприятия, зависимость его от характера культуры обусловливают особо важную роль стереотипов в этом процессе. По мнению Р. Чалдини, в будущем мы еще в большей степени будем полагаться на стереотипы; поскольку стереотипы, наполняющие нашу жизнь, становятся все более сложными и разнообразными, мы во все большей степени зависим от способности рационально мыслить и действовать, чтобы справиться с потоком всевозможных стимулов (Чалдини, 2021: 38).
Совместная групповая деятельность в рамках глобальной медийной культуры не сводится только к непосредственному взаимодействию индивидов в небольших группах. Межгрупповые отношения, а также представления о других группах могут возникать и при отсутствии непосредственного взаимодействия между ними, как например в отношениях между большими общностями. Здесь в качестве определяющего фактора выступает более широкая система социальных условий, общественно-историческая деятельность данных групп. В этой связи межгрупповая деятельность может выступать как в форме непосредственного взаимодействия индивидов, так и в своих крайне опосредованных безличных формах. К примеру, образ иного общества или поведения может формироваться не обязательно в ходе непосредственного контакта, а на основе впечатлений, взятых из литературы или средств массовой информации.
Глобализация, переживаемая современным человечеством, способствует тому, что групповая идентификация все более подчиняется мировым процессам. Глобальная информационная сеть и сеть виртуального общения расширяют возможности обезличенного группового взаимодействия, что, в конечном счете, обусловливает появление бифуркации (раздвоения) процесса формирования стереотипов поведения личности и групп. С одного стороны, групповая идентификация формируется под влиянием непосредственного взаимодействия людей, с другой, - интенсивное воздействие на нее оказывает обезличенное влияние глобальных информационных потоков.
Именно климат эпохи приобретает все большую значимость в процессе формирования групповых свойств отдельной личности. «Проблемное пространство современных обществ определяется стремительным возрастанием сложности, открытости и неустойчивости социума, что и предопределяет принципиально новый характер динамизма взаимоотношений индивидов и общностей» (Кравченко, Романов, 2018: 9). Современный общественный интеллект все более основательно ставит и решает проблему сочетания индивидуального, социально-группового и общественного, а также глобального в общественной и личной жизни (Григорьев, Субетто, 2022: 42-43). Глобальное социальное пространство становится все более значимым в процессе становления групповой идентичности.
Явление идентичности П. Бергер и Т. Лукман называют феноменом, который возникает из динамической взаимосвязи индивида и общества. Отсюда идентичность формируется социальными процессами (Бергер, Лукман, 2019: 293). Конфликт природы и общества, являясь глубоко социальным, способствует образованию социальных слоев, выражающих далеко неоднозначное отношение к проблемам окружающей среды. «Определились типы социально-экологических структур (семья, производственные коллективы, профессиональные и территориальные сообщества, общности по интересам, любительские объединения), что имеет принципиальное значение для формирования разнообразия и, следовательно, большей устойчивости социально-экологической структуры общества» (Яницкий, 2022: 38). Однако если обеспокоенность состоянием среды обитания свойственна практически всем социальным слоям (безразличными, пожалуй, остаются только бомжи), то природоохранная активность, способность отказаться от посягательств или активного растаскивания ресурсов планеты раскалывают общество на большое количество неравнозначных групп, что указывает на кризис социума.
Процесс становления морально-нравственного отношения к природе, формируясь через групповые взаимодействия, показывает, как социальная дифференциация отражается не только в различных течениях мысли, но и в более общей дифференциации духовного климата эпохи. «Содержательно мораль может быть объяснена с точки зрения социокультурной эволюции. Такая эволюция протекает стихийно, путем отбора и закрепления в составе и структуре морали всего того в нравственной жизни, что наилучшим образом приспособлено к эволюции всего социума и культуры, к ее неуправляемому, а лишь отважно предугадываемому ходу, к различным поворотам такого движения» (Бакштановский, Согомонов, 2021: 8-9).
Мораль так же, как и чувственные переживания, характеризуется различиями в зависимости от места, занимаемого индивидом или группой в социальной структуре в формате глобальной медийной культуры. В результате не только уровень дохода, материальных благ и возможностей определяет социальный статус индивида и формирует его культуру поведения, но и его морально-нравственные установки, позволяющие выбрать ту среду, в которой он будет чувствовать себя более комфортно с учетом конкретной ситуации и конкретного промежутка времени.
Нестабильность современного периода, неоднородность глобальных и локальных политико-экономических процессов существенно деформируют культурно-нравственную сферу социальных групп, что выражается в формировании специфического отношения ко всему, что происходит вокруг, в том числе и к проблемам окружающей среды. Чем более затяжным является социальный кризис, тем более устойчивым становится это отношение, трансформируясь в последующем в социальное сознание. «В современных условиях патриархальная модель цивилизации, где человек подчинен культуре, уступает место модели, в которой культура подчинена человеку, а ее поисково-экспериментальная сторона и процесс развития становятся самоцелью. В такой ситуации человек творит, все меньше оглядываясь на объективные требования истины, добра, красоты, а все больше – по собственному произволу» (Козлов, 2018: 16).
Развитие новых общественных взаимодействий современного периода резко активизирует проявление двух закономерных тенденций: радикальных изменений в формах собственности, затрагивающих коренные интересы трудящихся, определяющих некоторую свободу в действиях и способствующих реализации потенций мощности, с одной стороны, и усиливающееся социальное отчуждение – с другой. В сфере социоприродных взаимодействий групповая идентификация вытесняется индивидуальной, внутригрупповой, корпоративной. «Духовное богатство также не зависит прямо от богатства материального. Негативно отражаются на духовной деятельности только две крайние степени материального достатка: нищета и роскошь. Если первая заставляет тратить все силы на борьбу за существование, то вторая ведет к погоне за умножением богатств либо к пресыщенности, опустошению и затягиванию психики «душевным салом» (Немировский, Невирко, Гришаев, 2019: 68).
Безработица, обнищание широких масс, деградация морали и культуры усугубляются поляризацией населения не только по уровню дохода и материальному благосостоянию, но и целому комплексу иных показателей, среди которых распад духовных ценностей и культуры становится самой ощутимой и трудно восполнимой утратой. «Техника снижает духовный уровень жизни по всей линии: шум импонирует массе, радиовыкрики и граммофонные диски становятся все пошлее, «кино» демагогирует толпу, товары снижаются в качестве, падение газетного уровня пугает и удручает. Земные «утехи» и развлечения манят людей. Жажда наслаждения растет, а вместе с нею и воля к богатству и власти» (Ильин, 2019: 23).
«Постепенное уравнивание и прогрессивное уподобление различных классов друг другу укрепляет истинную социальную связь между людьми одной и той же страны, но если расстояние и различия между классами увеличивается, регрессирует и цивилизация» (Тард, 2019: 168). В кризисных условиях люди скорее осознают, с кем они себя идентифицируют (негативная идентичность), но труднее обретают чувство позитивной социальной групповой солидарности, самоопределения; идентичность здесь выступает как принятый человеком смысл его позиции в социальном пространстве и как возможность дальнейшего осуществления себя как действенного субъекта (Елютина, 2019: 108).
Глобальный социальный кризис, охватывая все сферы общественной жизни, неизбежно сказывается на качестве группового взаимодействия, мышления, групповой самоидентификации людей. В результате растут масштабы не только здорового группирования индивидов с позитивными социальными ориентациями, но и объединения людей в антиобщественные группы. Формирование криминальных сообществ, экстремистских группировок, политических и религиозных радикалистских групп становится не только заметным, но и характерным признаком эпохи и социальной дезинтеграции. Процесс правового воспитания, формирования нравственной культуры заметно деформируется.
Прослеживается превалирование личностных и групповых интересов над интересами общественными и природными, что ведет к нарушению не только нравственных требований, но и требований норм права. «… Если человек зависит от окружающей его среды, если он обязан ей всеми свойствами своего характера, то он обязан ей…и своими недостатками; следовательно, если вы хотите бороться с его недостатками, вы должны надлежащим образом видоизменять окружающую его среду, и притом именно общественную среду, потому что природа не делает человека ни злым, ни добрым» (Плеханов, 2016: 517).
Следование интересам ближайшего окружения свойственно всем индивидам. В этой связи существенное значение в правовом воспитании имеет понимание индивидом групповых требований и следование им, а вместе с ними боязнь потерять уважение группы. Поэтому и поведение личности зависит от того, совпадают ли ее интересы с интересами общества. В случае их несовпадения личность также, как и группа, вступает в противоречия с правовыми требованиями общества, что неизбежно приводит к конфликту их взаимоотношений.
Преступная экологическая деятельность не представляет собой трудности в оценочной сфере, поскольку носит выраженный антиобщественный и антиприродный характер. На всех уровнях социума она расценивается как преступление. Значительно сложнее дать оценку экологическому поведению обычного, на первый взгляд, правопослушного, населения, поскольку именно ему свойственно неэтичное или потребительское отношение к окружающей среде. Такие люди, как правило, занимают неплохое профессиональное и семейное положение, являются честными и вполне хорошими гражданами по отношению к другим членам общества. Однако они с легкостью оставляют горы мусора после отдыха в загородной зоне (такое деяние даже не регулируется нормами права), допускают множество нарушений должностных обязанностей при работе на экологически опасном или вредном производстве, становясь, тем самым, активным разрушителем естественной окружающей среды. «…Если зрелый человек, отвечающий за свои поступки, сознательно и подсознательно наносит вред другим людям, наносит непоправимый ущерб окружающей среде, то его действия должны квалифицироваться как экстремистские даже тогда, когда причины этих действий для самого исполнителя остаются скрытыми или случайными и вызваны незнанием (невежеством), нетерпением или простым желанием рискнуть» (Козлов, 2018: 16).
Оценка такого поведения с точки зрения права и морали, определение эколого-социальной ниши такой категории индивидов усложняется глубоко патологическим состоянием экологической политики государства. Власть как наивысшая инстанция регуляции всех государственных процессов сама характеризуется криминальной экологической направленностью, но юридически узаконенной. Истребление природных ресурсов страны направлено на умножение валютного капитала, активно расхищаемого политическим лидерами в частных интересах.
Массовые социальные явления в сравнении с правовыми нормами не являются результатом сознательной деятельности индивидов. Характер поведения людей формируется в процессе общения с другими людьми и социальными группами с учетом их собственных потребностей. «Одновременно идеология является мощной системой пространственных и ценностных координат, «образом мира» всего общества, мотивирующей поведение и ориентацию всех индивидов, интегрированных в данное общество. Идеология какого-либо государства/общества целенаправленно формируется интеллектуальной элитой данного государства, возникает и гибнет вместе с ним, что позволяет оценить деятельность данной элиты в категориях эффективности» (Богомолов, 2021: 168).
От уровня идеологической подготовки личности зависит возможность контролирования своих переживаний, эмоций, чувств, настроений, умение владеть собой. «Социальная солидарность основана на готовности участников подчиняться групповым нормам, даже если это связано с большими жертвами, хотя большинство людей добровольно отказывается от чего-то только тогда, когда альтернатива еще более болезненна. В неблагоприятной обстановке верность конвенциальным или неформальным нормам основывается на преданности индивидам, являющимся представителями группы» (Шибутани, 2022: 186). В процессе образования и воспитания под воздействием общественного мнения и многих иных объективных и субъективных факторов человек усваивает существующие в обществе нормы, которые впоследствии превращаются в его личные убеждения и становятся внутренними мотивами поведения и показателем культуры.
В современном российском обществе зачастую сохраняется стереотип сознания, основанный на мысли: «Зачем я буду убирать мусор, если другой все равно не будет этого делать» или «Я один все равно ничего не смогу изменить». В результате всеобщая высокая обеспокоенность экологической ситуацией в стране и в мире уживается с высокой пассивностью по охране окружающей среды. Проблема упирается в необходимость изменения социально-экологического сознания. «Такая психологическая переориентация человечества очень трудна, поскольку она сопряжена с ломкой стереотипов мышления и поведения, сложившихся в ходе эволюции не только человека, но и антропоидов и даже гоминидов, то есть на протяжении 3-4 млн. лет» (Шишков, 2018: 16).
Тем не менее, в современных условиях такая ломка может быть достигнута через внедрение в трудовую деятельность экологической диктатуры и одновременно через формирование добровольных экогрупп, где постепенное изменение сознания участников приводит к активному формированию экологической культуры. Воспитание экологического мировоззрения и чувства ответственности за состояние природы способствует осознанию необходимости личного участия в охране мира природы.
Особенно существенную роль в процессе привития навыков высокой экологической культуры приобретает сфера образования. Его социальная функция заключается «в подготовке индивида к той роли, которую он впоследствии будет играть в обществе, т.е. эта функция состоит в том, чтобы формировать его характер, стремясь приблизить его к социальному так, чтобы желания индивида совпали с требованиями его социальной роли… методы образования крайне важны, поскольку они являются механизмами, посредством которых индивид приобретает требуемые качества. Эти методы… могут быть рассмотрены как средства превращения социальных требований в личностные качества» (Фромм, 2018: 63).
Экологизация мышления и культуры через понимание ограниченности ресурсов планеты раскрывает перед человечеством новые каналы развития цивилизации, ориентированные на сохранение естественной среды обитания. «Правильные этические нормы может сформулировать только разум человека, и только он один. Человек способен различать добро и зло и совершать этические оценки столь же правильные, как и все прочие оценки, совершаемые разумом. Великая традиция гуманистической этической мысли заложит фундамент системе ценностей, основанных на человеческой автономии и разуме» (Фромм, 2019: 18).
Социальные и общественно-политические процессы в государстве способствуют объединению индивидов в определенные формальные или неформальные социальные группы, где проявляется групповая солидарность, ибо именно она является энергетическим источником сплочения людей по интересам или жизненным проблемам. В этой связи становление экологической активности осуществляется и через деятельность «зеленых» движений и организаций, имеющих различные масштабы: от глобального «Green Peace» до Фонда дикой природы, спонсирующего природоохранную деятельность, или государственных и общественных экологических инициатив.
Общественная солидарность представляет собой ассоциацию сходных интересов людей. Она выражается в согласии, сплоченности, единении, интеграции людей. Без этих коллективных особенностей общество вряд ли сможет развиваться и существовать как общество. «Люди действуют для удовлетворения своих потребностей и интересов, разделяя при этом функции, объединяясь, кооперируясь, и подлинно человеческое существование возможно лишь в соединении взаимодействующих групп людей» (Радаев, Шкаратан, 2021: 19).
Групповое действие может рассматриваться как то, что создается усилиями людей, каждый из которых руководствуется собственными, независимыми от других участников мотивами и которые вместе продвигаются к какой-то цели (Шибутани, 2022: 38). Стереотипы многих форм человеческого поведения позволяю изучать социальные явления, определять условия их действия и предвидеть поведение людей в социальных группах и вне этих групп. Изучение групповых социально-психологических свойств позволяет не только познать группу как целостность и определить параметры ее социальной активности, но и познать отдельную личность, являющуюся частью этой группы. Процесс формирования личности в группе осуществляется в различных направлениях. По мнению В.И. Вернадского, загадка жизни кроется в человеческой личности, в ее единичном или коллективном творчестве (Вернадский, 2021: 316). Мир обретает пространственное и временное изменение по мере становления личности (Ярская, Яковлев, Печенкин, Ежов, 2021: 16).
Таким образом, изучение групповых стереотипов поведения является значимым направлением в исследовании общей и экологической культуры населения и их влияния на состояние окружающего социоприродного пространства. Формирование групповой деятельности осуществляется под влиянием двух основных механизмов: непосредственного взаимодействия индивидов в локальных группах и культурной глобализации, в том числе медийной, обеспечивающей как непосредственные, так и обезличенные взаимоотношения между группами. Выделение этих каналов приобретает существенную значимость в определении путей формирования необходимых глобальных культурных норм и образцов нравственного поведения, в том числе в медийной сфере.

Литература

1. Андреева Г. М. Социальная психология. - М.: Аспект-Пресс, 2023. – 196 с.
2. Арутюнян Ю. В., Дробижева Л. М., Сусоколов А. А. Этносоциология. - М.: Аспект-Пресс, 2019. – 163 с.
3. Бакштановский В. И., Согомонов Ю. В. Социология морали: нормативно-ценностные системы // СОЦИС. - №5. – 2021. – С. 16-19.
4. Бергер П. С., Лукман Т. К. Социальное конструирование реальности. – М.: Academia-Центр, Медиум, 2019. – 138 с.
5. Богомолов С. А. Идеология государственного управления в России: к вопросу об основных предпосылках формирования и тенденциях развития. // Правовая политика и правовая жизнь. - М, 2021. – 189 с.
6. Бурдье П. Т. Социология политики. - М.: Socio-Logos, 2023. – 132 с.
7. Вернадский В. И. Жизнеописание. Избранные труды. Воспоминания современников. Суждения потомков. - М.: Современник, 2021. – 328 с.
8. Григорьев С. И., Субетто А. И. Основы неклассической социологии: новые тенденции развития культуры социологического мышления на рубеже XX-XXI веков. - М.: РУСАКИ, 2022. – 169 с.
9. Елютина М. Э. Геронтологическое направление в структуре человеческого бытия. - Саратов: СГТУ, 2019. – 176 с.
10. Зиммель Г. Т. Созерцание жизни. Избранное в 2-х т. - М.: Юрист, 2021. – 126 с.
11. Ильин И. А. Почему мы верим в Россию. - М.: Эксмо, 2019. – 318 с.
12. Козлов А. А. Феномен экстремизма. - С-Пб.: Изд-во С.-ПбГУ, 2018. – 183 с.
13. Кравченко С. А., Романов В. Л. Социология и вызовы современной социокультурной динамики // СОЦИС. - №7. – 2018. – С. 12-16.
14. Немировский В.Г., Невирко Д.Д., Гришаев С.В. Социология. - М.: Издательский центр Росс. гос. гуман. ун-та, 2019. – 326 с.
15. Плеханов Г. В. К вопросу о развитии монистического взгляда на историю // Избранные философские произведения. - М., 2016. – 187 с.
16. Радаев В. В., Шкаратан О. И. Социальная стратификация. - М.: Аспект-Пресс, 2021. – 196 с.
17. Сорокин П. С. Человек. Цивилизация. Общество. - М.: Политиздат, 2018. – 169 с.
18. Сосунова И. В., Рыбальский Н. Г., Самотесов Е. Д. Методология и методика общественного участия в подготовке и принятии экологически значимых решений. - М.: РЭФИА, 2019. – 183 с.
19. Томалинцев В. Н. Феномен экстремизма. - С-Пб: Изд-во С-ПбГУ, 2018. – 163 с.
20. Тард Г. Социальная логика. – С.-Пб.: Социально-психологический центр, 2019. – 239 с.
21. Чалдини Р. Психология влияния. - С.-Пб., М., Харьков, Минск: «Питер», 2021. – 186 с.
22. Фромм Э. Характер и социальный процесс // Психология личности. Тексты. - М.: Гнозис, 2018. – 138 с.
23. Фромм Э. Человек для себя. - М.: ХРАНИТЕЛЬ, 2019. – 368 с.
24. Шибутани Т. К. Социальная психология. - Ростов- н- Д.: Феникс, 2022. – 196 с.
25. Шишков Ю. В. Ноосфера: реальность или красивый миф? / Ноосфера: реальность или красивый миф? // Материалы постоянно действующего междисциплинарного семинара Клуба ученых «Глобальный мир». - 2018. - Вып. 6. – С. 12-16.
26. Яницкий О. Н. Россия как экосистема. // СОЦИС. – 2022. - №7. – С. 31-38.
27. Ясперс К. С. Духовная ситуация времени. - М.: Политлитература, 2019. – 138 с.
28. Ярская В. К., Яковлев Л. С., Печенкин В. Т., Ежов О. С. Пространство и время социальных изменений. - М.-Саратов, 2021. – 167 с.
29. Ярская-Смирнова Е. Р. Социальная работа в России: профессиональная идентичность // Социальные проблемы образования: методология, теории, технологии. - Саратов, 2019. – С. 18-26.